Интересно, как мы диверсифицируем экономику, если понятия не имеем о том, как обстоит дело с развитием производств господствующего ныне технологического уклада, то есть информационных технологий. Ведь мы не знаем даже вполне простых, казалось бы, вещей.

Например, каков парк компьютеров, объем экспорта программного обеспечения и даже сколько в стране абонентов мобильной связи. На прошлой неделе «крупнейший оператор сотовой связи в России и странах СНГ» (ритуальное самоименование компании, так уж у нее принято, как у царей было принято «Великия и Малыя и Белыя Руси самодержец») объявила о том, что в Москве и области число ее абонентов превысило 10 млн человек. Именно абонентов, не путать с SIM-картами.

Попытка верифицировать заявление немедленно приводит к выводу о том, что это приписка. Народу в Москве и области по официальной статистике не более 17 млн. У МТС и «Вымпелкома» абонентская база примерно равна, во всяком случае, отличается не на десятки процентов. Есть еще «МегаФон», есть и операторы, работающие в стандартах, отличных от GSM. Так откуда взялись 10 млн человек, граждане?

Даже если взять в расчет неучтенных приезжих, все равно не получается.

Вообще-то критиковать операторов мобильной связи за накрученную отчетность просто неприлично. То, что операторы считают не людей, а SIM-карты и как именно увеличивают число проданных SIM-карт, специалистам хорошо известно. Но я, собственно, и не об этом. Я о государственной статистике, которая отдыхает вместо того, чтобы заниматься делом. Учет абонентов сетей мобильной связи – лишь один из многих примеров того, что у нас в стране не ведется учет сведений, необходимых для управления IT-развитием.

То, как у нас ввозятся компьютерные комплектующие, тоже отличнейшим образом известно. Ввозятся так, что достоверно и официально посчитать, сколько страна импортировала процессоров, решительно невозможно. Однако методики оценки компьютерного парка есть, разумеется. IDC, например, считает его по мониторам, справедливо полагая, что их провезти незамеченными сложнее, чем кристаллы. Да и таможенники в действительности прекрасно знают, кто чего и сколько ввез на самом деле.

Уровень пиратства в России оценивают аналитики IDC по заказу Business Software Alliance и прочих западных правообладателей. А сами-то мы чего? Правильно ли делаем, когда молча соглашаемся, держа фигу в кармане? Если кому это и выгодно, то только пиратам, которые проплачивают горькие сетования в прессе на обнаглевших западников, возражающих против промышленного воровства своих фильмов, софта и музыки.

А сколько в стране программистов, знаете? Я – нет. Олег Бяхов из Миниформсвязи (руководитель департамента стратегии построения информационного общества) говорит, что тысяч 40. Региональный вице-президент Microsoft в Центральной и Восточной Европе Ваха Торосян называет другую цифру – 120 тыс. Ничего себе разница, в три раза. Кому верить-то?

Я бы с радостью поверил Росстату (любая официальная статистика, пусть даже не абсолютно точная, лучше отсутствия таковой), но ему дела до программистов нет никакого. Непонятно, почему. Интересная же задачка. И куда более важная, нежели ведущийся по инерции 30-х годов прошлого века подсчет тонн выплавленного чугуна.
Сходите на сайт почтенного ведомства и посмотрите раздел «Структура производства продукции по основным отраслям промышленности». Вы не найдете там ничего хотя бы отдаленно напоминающего о существовании в этой стране IT-индустрии. Интересно, почему?

Хорошо — если по причине традиционной русской чиновничьей неэффективности. Плохо — если из-за того, что борьба с позорной структурой нашего экспорта – ритуальная болтовня, не имеющая ничего общего с, прошу прощения, практикой хозяйствования.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.