Творческие люди через газеты умоляют Владимира Путина остаться на третий срок, а прямые эфиры с Путиным в России теперь организовывают так, чтобы пенсионеры демонстрировали сомнения в существовании Путина и чтобы в лицо благодарили его «за все». «Современная Россия — это Путин, — опять-таки в газету пишет партийный функционер Грызлов. — Россия без Путина — это Россия без воли… Россия как добыча».

В мифотворчестве наступило время шлифовки мифа. Принято утверждать и отстаивать точку зрения, что Путин из президента становится национальным лидером. Это не так.

Это слова такие, а смысл другой. Путин был лидером. Теперь он должен стать чистой сущностью. Уже невозможно объяснить, чем он хорош. Да и не нужно.

Он телохранитель. Чем хороши: замок в двери, когда во дворе грабители, фонарик в ночном лесу, пуховик в стужу, спички и банка тушенки в горной экспедиции? Без Путина не будет жизни в каком-то почти что буквальном смысле. Погаснет свет. Россия распадется на 150 миллионов растерянных людей.

Сам Путин сравнивает себя с Франклином Рузвельтом и предрекает России еще 15-20 лет «ручного управления». Рузвельт в этом смысле фигура удобная. Демократы в нем видят первого последовательного защитника прав меньшинств, левые — сторонника вмешательства государства в экономику, а государственникам должно быть приятно, что при Рузвельте Америка стала первой мировой державой.

И чем чаще в разговорах сегодня звучит имя Сталина — а оно, действительно, звучит часто, — тем охотнее Путин видит себя Рузвельтом.

Миф не может быть сам по себе. Мифу нужна историческая перспектива.

Между Путиным и Рузвельтом, в принципе, можно найти общее. Рузвельт воодушевил Америку. В России с Путиным тоже стало спокойней. И Рузвельт, и Путин начали с экономики, а заканчивали внешней политикой. У Рузвельта, впрочем, не было выбора, а Путин еще не закончил. Однако очевидны и различия. Дело не столько даже в том, что Рузвельт вывел страну из кризиса и провел ее через мировую войну, а Путин пришел после кризиса, и мировой войны нет. И не в том, что Рузвельту все же приходилось бороться с конкурентами и отражать критику оппозиции, а для Путина выборы стали легкой прогулкой без всякой альтернативы, и критики с оппозицией нет в природе.

Это все, скажем так, географические детали. В Америке живут бизоны, а у нас зубры. Дело не в этом. Дело в том, что сам Путин относительно Рузвельта движется противоположным курсом. Рузвельт ломал порядки и традиции — в том числе, когда шел на свой третий срок, — Путин их восстанавливает. Рузвельт практически в одиночку против народной воли втянул страну в войну, вывел ее из изоляции и тем превратил в сверхдержаву. Действия Путина по утверждению России в мире пользуются огромной поддержкой внутри страны и — с этим трудно спорить — привели Москву к изоляции на мировой арене.

Рузвельт увлекал общество за собой. Популярность Путина в том, что он отвечает народным чаяниям. Путин часто разумно действует и говорит, но последовательно избегает нетривиальных и непопулярных решений: попробуйте вспомнить хоть одно, принятое после 2001 года. Рузвельт вел американцев вперед, «не бояться будущего» — это его девиз.

Если говорить о миссии Путина, то она, скорее, в том, чтобы не плыть против течения, не мешать людям жить. Потому никто и не может объяснить, в чем состоит план Путина.

План Рузвельта (и план Сталина) описать не составило бы труда. Между Путиным и Сталиным общее только то, что с тех времен ни у кого в России не было столько власти, сколько Путин сконцентрировал сегодня — перед уходом — в своих руках. И все. Миф о Сталине тоже предполагал, что без него будут мрак и пустота. Но сегодня такого мифа о Путине в народе нет, а есть только насаждаемые сверху элементы культа. И почва жесткая. Загляните в соцопросы: в них нет ни страха, ни всепоглощающей любви — скорее, привычка. Любить и восхвалять Путина сугубо входит в обязанности элиты.

К тому же выглядеть Рузвельтом современнее и приятнее. Просто иногда, как в анекдоте, получается автомат Калашникова.