До выборов президента — пара дней. Два самых популярных на нашем ТВ президентских ролика принадлежат Центризбиркому и формально посвящены выборам как таковым. В них за абстрактного — коллективного, так сказать, рассредоточенного в явке — президента Путина агитируют абстрактные дети и кремлевская партия, одолжившая по такому случаю контролерам замысловатой русской демократии кадры — в смысле, видео — с видами Великой России.

В том, что любой демократический суд признал бы, разбирая дело по существу, скрытой агитацией, то есть, проще говоря, джинсой, Александр Вешняков ничего предосудительного не видит. Не потому, что на остальном фоне нашей демократии это мелочь.

А потому, что голосование за Россию, последнее предприятие мучительного выборного сезона-2003/04, — это праздник. И, судя по намекам, будет обставлено как шоу, с сюрпризами от Центризбиркома. С торжественным, надо полагать, фейерверком.

Новостные программы обильно прорезают абстрактного Путина конкретным, демонстрируя его широкий социально-профессиональный профиль. Со стороны эта медиакампания больше напоминает комедию, в которой персонажи копируют себя на ксероксе: пока один безальтернативный кандидат всесторонне обсуждает обстановку со спортсменами, второй стартует на космодром Плесецк, а третий меняет правительство. Либо героический голливудский комикс, где в финале герой-победитель с квадратным подбородком крепкой рукой уведет страну в туманную даль экономического прорыва. В прозе политического анализа он будет фигурировать как легитимный лидер с очень большим мандатом национального доверия.

В высоких жанрах — таких, как аналитическая проза — нет места поднадоевшим причитаниям о профанации демократических процедур, о пропаганде, о том, как Владислав Сурков закатывает в асфальт Сергея Глазьева в связи с более актуальным для этих выборов политическим предложением компартии. Это скорее темы для кулуарных сплетен. А в серьезном разговоре эксперты высокого жанра соглашаются, что это выборы без выбора, но в них реализуется запрос нового политического класса, идет референдум проекта «Путин», триумф президентской институции. Достоверные социологические выкладки подтверждают точность этих формулировок, а вместе с ними — закономерность сложившегося порядка.

Тут уже вполне по науке выходит, что ложь и цензура — это не ложь и цензура, а обеспечительные меры нового социального контракта и общенациональной гармонии.

Несложная манипуляция из арсенала уличных наперсточников: сначала вы говорите, где шарик, а потом мы решаем, куда мы его положим. Выходит, это в социальном контракте записано, что Глазьеву больше трех процентов не давать и не устраивать в этой связи предвыборных дебатов на НТВ?

~Тут дело не в самом Глазьеве и не в том, каков он. Дело в том, что по итогам этих президентских выборов (даже шире — последних полутора лет президентской власти) уже невозможно установить, что общество считало бы их предметом. Какой бы оно хотело послать сигнал. У кого был шанс, а кому бы вручили диплом статиста. Вот, говорят, это не выборы, а референдум. Это и не референдум. Ведь у референдума тоже должен быть смысл. Что-то ведь должно на нем стать понятным. А что мы выясним 14 марта? Что нация вручает своему лидеру суперполномочия нового мандата? Зрительская масса, опять-таки по классику, как будто ничего не заявляла. По крайней мере, настолько четко. Да и в чем заключаются эти суперполномочия?

Внутренняя логика политических манипуляций команды Путина состоит в том, что так называемая легитимность президента — бывшая, нынешняя — по определению оказывается недостаточной. Поскольку не конвертируется в осязаемый, конкретный результат. И, следовательно, должна быть перепроверена и усилена — если не на выборах, то, как теперь принято говорить, в режиме ручной настройки. В сущности, выборы тут лишь один из инструментов — такой же, к примеру, как процесс над Ходорковским или смена кабинета. И, как любое такое солидное предприятие, должны быть организованы в жанре буффонады, цирка, оперетты или голливудских комиксов.