Цивилизация
Пока все, затаив дыхание, следят за финансовым кризисом в США, наступает новая волна потрясений. И идет она на этот раз совсем с другой стороны. В ближайшие дни вторым эпицентром кризиса может стать Европа, а запал этой бомбы замедленного действия зажжен в странах бывшего советского блока.
Как Китай финансирует дефицит США, так Западная Европа финансирует дефицит Восточной.
Механизм тот же самый: страны Восточной Европы импортируют больше, чем экспортируют, и вынуждены привлекать капиталы извне, чтобы покрыть торговый дефицит. Иначе их валюта рухнет. Чтобы избежать этого, они завышают процентные ставки, привлекая капиталы со всего мира. Высокие ставки, в свою очередь, тормозят экономику, удорожая потребительские кредиты для семей и инвестиционные займы для предприятий. Но в последние годы страны Восточной Европы показывали хороший рост, импортировали товары и капиталы, за которые расплачивались по низкой ставке. Все как в США, где превышение потребления над производством тоже финансируется ростом внешнего долга под низкие проценты.
Но есть существенная разница. Америка влезает в долги в собственной валюте. А Восточная Европа занимает в чужой – евро, швейцарские франки, шведские кроны и т. д.
При росте риска банки-кредиторы повышают ставки, платить по процентам невозможно, если не сокращать потребление и, следовательно, экономический рост. Восточная Европа накопила кучу долгов банковской системе остальных европейских стран. Первый звонок прозвенел еще год назад. Но в последнее время, когда европейские банки стали отказываться давать деньги ненадежным должникам – неважно, частные это лица, предприятия или страны высокого риска – звонок превратился в сирену воздушной тревоги.
Европейские банки надавали кредитов не только государствам Восточной Европы, но и странам Латинской Америки. Но если первые страдают от чрезмерной задолженности, усугубленной растущими процентными ставками, то вторые, до сих пор зарабатывая на все дорожающем сырье, немедленно столкнулись с проблемами роста, а в ближайшем будущем могут иметь и проблемы торгового дефицита. Но проблемы касаются теперь не только должников, но и кредиторов. По мнению Банка международных расчетов, доля европейских банков в кредитовании развивающихся стран составляет три четверти от общего объема в $5 трлн.
Самая уязвимая страна сегодня – Австрия, ее банки выдали кредитов Восточной Европе (прежде всего Венгрии, Сербии и Украине) на сумму, равную 85% ВВП. Испания же поставила больше всех на Латинскую Америку.
Магия имперских традиций. Но и другие страны сильно рискуют: Швеция, например, одолжила трем государствам Балтии около четверти своего ВВП, приблизительно такие же доли в кредитах у Великобритании и Швейцарии.
Ставка в игре немногим отличается от кризиса на рынке американских ипотечных долгов. Достаточно взглянуть на данные МВФ. Страны с наибольшей задолженностью – Венгрия и балтийская тройка. Стоимость страхового риска от дефолта по облигациям (credit default swap) резко выросла: для России она составляет 15%, для Украины — 30%. Чтобы расплатиться, страны-должники должны иметь профицитный торговый баланс вместо нынешнего дефицита в 5–15%. Иными словами, они должны очень много экспортировать и очень мало импортировать, резко сокращая свой уровень жизни с непредсказуемыми политическими и социальными последствиями.
Россия в несколько лучшей ситуации, поскольку имеет положительное внешнеторговое сальдо. Но в игру вступает цена на нефть, обеспечивающая большую часть налоговых и валютных доходов. И здесь сходство скорее с южноамериканской ситуацией.
Если нефть со $130 падает до $65 за баррель, то вместо огромных доходов наступает риск огромных расходов, например, по оплате внешней задолженности компаний в условиях сокращения валютных поступлений.
Если же последние сократятся до того, что Россия будет иметь паритетный или даже дефицитный внешнеторговый баланс, то ей придется брать кредиты в валюте. И снова стать просителем у зарубежных банков и МВФ, о котором в последние годы сырьевого бума вспоминали разве что в связи со скандалами на сексуальной почве.
Автор — экономист, обозреватель газеты L'Opinione
