Цивилизация
Российские депутаты проявляют особенную живость, столкнувшись с необходимостью экономить средства на собственное содержание. Полемика на эту тему выглядит более острой и эмоциональной, чем рядовые вопросы законотворчества. Некоторые политики при этом раскрываются с неожиданной стороны: депутат от КПРФ Сергей Шторгин, например, протестуя против предполагаемого ограничения расходов на авиаперелеты, заподозрил руководство Думы в желании пересадить членов Думы из бизнес-класса в эконом, и заявил: «Это же невозможно. Вы представляете, каково это — летать на Дальний Восток в эконом-классе?»
Спорить с тем, что длительные перелеты вообще переносить нелегко, а чем скромнее салон, тем труднее, не будет никто. Однако называть перелет эконом-классом вещью невозможной — это смело. Особенно смело для политика. Тем более для коммуниста.
Ведь избиратели, которым нелегко накопить на перелет с Дальнего Востока до Москвы, могут и обидеться за снобизм. Такая смелость, собственно, только подтверждает два довольно банальных тезиса: в Думе нет политики, а в КПРФ — коммунистов.
Впрочем, волнение депутата было напрасным: председатель Думы Борис Грызлов сухо сообщил, что слухи о пересадке в эконом-класс «не соответствуют действительности». Сокращение расходов на авиаперелеты выльется, очевидно, в попытку установить более жесткий бюрократический контроль над рядовыми депутатами, которым придется испрашивать разрешения на неочевидные поездки у своих фракционных боссов. Тоже, конечно, унизительно, но сравнительно терпимо, поскольку вопросы будут решаться среди своих.
Вообще говоря, хозяйство обеих палат парламента полностью зависит от Управления делами президента России. В «лихие 90-е», когда Дума ожесточенно противостояла Борису Ельцину, такое устройство порождало множество коллизий, по сравнению с которыми нынешние финансовые строгости — просто мелочь. Особенно ярко проходили разборки после выборов, когда у ельцинских аппаратчиков возникала возможность выселить экс-депутатов из служебных квартир. Но на статус действующих парламентариев все же никто не покушался. Хотя соблазн был гораздо сильнее, чем теперь, когда Государственная дума совершенно сервильна.
Проблема только в том, что неочевидной стала необходимость самого ее существования. Когда в ней заседали политические противники режима, нужно было вести торг, плести интриги — в общем, это была достойная область применения сил для самых изощренных специалистов (таких, как, например, Владислав Сурков).
После достижения полной политической стабилизации Дума превратилась в еще одно министерство, все отличие которого от какого-нибудь Минпромэнерго заключается в том, что Федеральное собрание фигурирует в Конституции.
Даже основная продукция парламента — законодательные акты — в подавляющем большинстве производится в правительстве. Вполне естественно, что в таких условиях может возникнуть желание урезать и ужать такую большую, малополезную и дорогостоящую структуру, раз уж нельзя слить ее с другим министерством или даже департаментом.
Однако судьба бюрократической структуры определяется не ее эффективностью, а влиятельностью ее руководства и наличием высокопоставленных покровителей. И в этом смысле Государственная дума вовсе не беззащитна. Можно предположить, что нынешнее сокращение сметы, даже если оно будет осуществлено в полном объеме, вскоре в рабочем порядке будет компенсировано.
