Цивилизация
Акция протеста на Ленинградском проспекте впечатляет. Вечером, в час пик, сотни людей с претензиями к правоохранительным органам и лозунгами националистического свойства без особых усилий со стороны организаторов собираются на никем не санкционированное мероприятие, перекрывающее движение по главной московской магистрали. Они нарушают даже либеральные трактовки законодательства о митингах, поскольку и не пытались никакие власти уведомить о своих планах. При этом никакого секрета из своих намерений тоже не делают, и подразделения ОМОНа сопровождают их манифестацию, не вмешиваясь, не хватая людей; а начальники из ГУВД потом сообщают публике, что все было мирно.
Здесь все необычно. Футбольные фанаты, составлявшие большую часть митингующих, ничего не громили. Милиция не зверствовала. Требования, выдвинутые протестующими, услышаны.
Картина получается подозрительно похожей на расхожие представления о гражданском обществе. Неужели оно может возникнуть в ходе конфликтов на почве национальной ненависти?
Главным поводом для выражения протеста стали подозрения в адрес следствия по делу об убийстве болельщика «Спартака» Егора Свиридова: опасались, что, поскольку в дело замешаны жители северокавказских республик, подозреваемых отпустят, «отмажут», словом, преступление останется безнаказанным. Это распространенный стереотип – «у кавказцев все куплено, все схвачено». Милиция либо запугана этническими группами, либо коррумпирована ими. И, следовательно, любое преступление с участием их представителей не будет раскрыто без давления и протестов общественности.
Надо сказать, что этот стереотип сосуществует с другими, очень на него похожими: «у бандитов все схвачено», «у эффективных менеджеров все схвачено», «у прокурорских все схвачено». Этнический колорит тут правомерен только в общем контексте:
при параличе государственной власти, ее участки ответственности замещаются другими претендентами из тех, кто в каждой конкретной ситуации оказывается получше организован и снабжен большим силовым ресурсом.
Построение властной вертикали, как мы можем убедиться, этому совсем не мешает — даже наоборот. Ради «вертикальности» можно мириться с амбициями местных автократов, договариваться о разделении ответственности с криминалом или учитывать «специфику» национальных общин.
Такое положение дел только кажется стабильным. Заложенные в нем конфликты обладают очень большим самораскручивающимся потенциалом. И в тех прискорбных случаях, когда к делу примешан межэтнический, межкультурный аспект, последствия обещают быть особо разрушительными для всех участвующих сторон.
Будь Свиридов не известным в фанатских кругах человеком, а каким-нибудь «ботаником», трудно было бы представить себе такую реакцию на его убийство, прежде всего в смысле способности людей к самоорганизации.
Футбольным болельщикам в данном случае необходимо отдать должное. И, если их фобия по поводу трусоватости или предвзятости следствия даже и лишена строгих доказательных оснований, они все равно имеют право высказать свою озабоченность.
То, как это было сделано, действительно вполне подходит под представление о гражданском протесте.
Непонятно, как же тогда быть с лозунгами «Россия для русских» и тем более «За убийство ответят ваши дети»? Эти лозунги там были, к сожалению, не случайно. И то, что гражданское действие (а точнее, противодействие), на которое оказываются способны фанаты, окрашено в такие мрачные тона, особенно опасно. У них есть моральное право требовать справедливости, нужный уровень сплоченности и даже дисциплина, позволившая, в частности, воздержаться от безобразий. Кто же возьмется указывать им, что некоторые их призывы нехороши?
Если власть оказывается неспособна преодолеть собственные пороки, а в деле наведения порядка ее замещают вот такие самозарождающиеся структуры, то с их стереотипами и фобиями бороться становится уже почти и невозможно. Получить в итоге гражданское общество расистского или ксенофобского толка – вполне реальная перспектива.
