Цивилизация
Вот вы поезжайте в Чусовой и спросите – было это или нет. Дождь сверху, дождь снизу, холод собачий и тысячи человек со всей страны, а многие и из-за рубежа, побросав все свои дела, взяв палатку, чад и домочадцев, едут в заброшенную деревню, а оттуда еще наискосок с километр идут в странное заброшенное место, чтобы в тесноте и безо всякого комфорта принять участие в дискуссиях. Или просто послушать людей, которых больше всего на свете интересует ответ на вопрос: «Где я был в августе 1991 года и где я теперь?» И это еще цветочки.
Вот еще отличные темы для выходного дня, семейного отдыха и здоровой уральской погоды: «Какое будущее для гражданского общества в России?», «Государственные гарантии равных прав и свобод мужчин и женщин в РФ» или «Опыт коммунистической диктатуры в России и Германии».
Для разнообразия можно сходить не в палатку для дискуссий, а в теплый барак и под стягом «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно» посмотреть фильм Тофика Шахвердиева 1990 года «Сталин с нами?» (с подзаголовком «Групповой портрет сталинистов с дамой»). Или забежать в зал наискосок и насладиться художественным фильмом на немецком языке под названием «La amiga» (режиссер Жаннин Меерапфель, 1988 год), как сказано в аннотации, «о противоречивой дружбе двух женщин во время военной диктатуры в Аргентине». А попросит воспаленная душа музыки – так можно завернуть к сцене и послушать, например, Марио Калдарару – «перкуссия и этнические барабаны». Если у вас на руке есть синяя пластиковая ленточка, как в бассейне, вас пустят покушать солянку в столовку – ибо вы участник. А на нет – и суда нет, равно как и солянки. Ближайший буфет не очень далеко (по местным меркам) – километров 100, но можно поискать что-нибудь поближе, правда, без гарантий – райцентр всего в тридцати километрах, но их еще нужно проехать по странной дороге, мощеной черной брусчаткой и явно руками каторжан. И если вы сделаете ставку на райцентр и опоздаете к закрытию немногочисленных продмагов – ну, тогда до завтра.
В минувшие выходные в бывшем лагере для политзеков «Пермь-36» проходил международный гражданский форум «Пилорама». Народу было тьма тьмущая, действительно тысячи, десятки тысяч человек. В основном молодые и очень молодые люди, а еще старые – бывшие сидельцы тех мест, например, Сергей Ковалев (за «Хронику текущих событий» там отсиживал).
Людей «среднего возраста» практически не было. Попав туда неизведанными тропами (уж кто как смог) и с неясной целью, ты вдруг столбенеешь от восторга и упоения: черт, ты в теме, ты дико модный человек. Если ты нереальная звезда – можешь получить полосатую арестантскую шапочку (по великому блату от организаторов), звездам мелкого калибра полагается тематическая футболка и значок. Всем остальным – только наслаждение от участия в моднейшей тусовке. Впрочем, можно получить большой черный пластиковый мешок для мусора, проделать в нем три дырки – для головы и для рук – и получится стильный дождевик. А если второй такой мешок разрезать пополам и половинки намотать на ноги на манер портянок, то можно более или менее сохранить сухими ноги. Во всяком случае, попытаться. Это была очень популярная идея минувших выходных у самых продвинутых девчонок 16+. Абсолютно все были уверены, что если ты не гопник, тебе нужно быть здесь. Причем даже если ты на самом деле гопник, но тебе еще не успели сказать.
В бывший лагерь (вовсе даже не отделанный для заезжих иностранцев в стиле a-la GULAG, а сохраненный полностью) приехали правозащитники и сталинисты, комсомольцы и ультралибералы, националисты и творческие личности всех мастей. Музыканты и художники, большие писатели и поэты, актеры и режиссеры, журналисты и стилисты. Людмила Улицкая, Алексей Девотчено, Василий Шумов, Паскаль фон Вроблевски, Митьки, Тимур Шаов, Олег Нестеров и «Капелла берлинских почтальонов». А еще Майкл Хант (режиссер и постановщик с мировым именем – ну, например, «Фиделио» Бетховена). А еще Елена Немировская – первый российский кавалер (не знаю, применимо ли к даме) Ордена Британской империи. Ну, политики и общественные деятели – Никита Белых, Борис Немцов, Михаил Федотов, Владимир Лукин, Элла Памфилова, Ирина Ясина, Валерий Борщев. Журналисты с мировыми именами — Адам Михник, Владимир Тольц. Ну и Андрей Макаревич – куда ж без него. Пользуясь подходящим случаем, он спел нам Галича.
А еще приехала дивная выставка «Россия для всех» (ее обещают показать в Москве под 4 ноября – идти надо). Очень провокативная. Авторы проекта обозначены так: Виктор Бондаренко и Дмитрий Гутов. И это весьма интригующее сочетание. Гутов – известный художник. А вот Бондаренко – известный бизнесмен, рублевский меценат. Впервые вижу предпринимателя такого калибра и с буйной гражданской позицией. Ходорковский не в счет – у него была такая позиция только по одному вопросу, а у Бондаренко – по всем вопросам, кроме одного. Впрочем, этого одного вопроса лично я ему на всякий случай не задавала.
Публика соревновалась, кто что успел послушать-посмотреть-попеть-поорать за день (всего дней было три). Диалоги уже к обеду звучали примерно так: «Я был на трех дискуссиях, двух концертах, одном спектакле и двух кинопоказах». «Фигня, у меня всего по четыре – я раньше начал, и две выставки». Что успевали люди к ужину – лучше не думать. На всякий случай еще раз: ходили – семьями. В том числе с грудными детьми.
А когда после бурной дискуссии насчет национализма к представителям кавказской диаспоры подошли молодые люди в футболках с надписью «Я русский» и сдержанно поблагодарили друг друга за участие (причем уже на свежем воздухе, где запросто можно было и по кумполу настучать), когда к Улицкой и Ясиной подошли комсомольцы с мегафоном (в смысле с матюгальником), которые только что орали что-то про великую империю, и вежливо сказали спасибо — я практически обратилась в соляной столб.
Не знаю, что это было. Но благолепие отмечали абсолютно все, самое популярное определение увиденному было – «Остров». И вот что я думаю: на этом острове собрались граждане всех мастей и идеологических оттенков, равно как сексуальных или национальных. Не было только одной категории – начальства.
Ну, разве что кроме Белых, но он не в счет. Бардак и склоки кончались на подъезде к лагерю, где стоял толстый милиционер и устраивал затор из желающих приехать или уехать. И сразу после него начинался рай. Это в ГУЛАГе-то. И люди вели себя так, как будто фрекен Бок уехала на дачу. То есть хорошо – не по принуждению, а потому что решительно некому насыпать соли в чай. И совершенно незачем бить своего товарища по несчастью – ведь ты больше не подозреваешь его в том, что он любим злой теткой, потому что подлиза или стучит. Некому стучать. И никто не слушает речей о том, каким эффективным менеджером был Сталин, а потому нет и драк между сталинистами и антисталинистами. Глуповато про это драться в бывшем политическом лагере.
