Цивилизация
Массовые акции протеста граждан Украины против отказа страны от европейской интеграции, приведшие к столкновениям манифестантов с милицией в центре Киева и ряде других городов, направлены не столько против России, сколько против украинских властей. Неслучайно едва ли не самым популярным на Майдане-2013 стал не слишком политкорректный лозунг: «Януковича в ж…, Украину — в Европу!»
В самом деле, законы, по которым живет сегодня украинская элита, скорее имеют отношение к «бандитскому капитализму», чем к тем ценностям, которые декларирует Европа. И массовый митинговый порыв украинцев связан больше со стремлением хоть к какому-то к обновлению, чем со страхом или ненавистью к России
Как сказал корреспонденту «Газеты.Ru» один из молодых киевлян, он пришел на Европейскую площадь, где оппозиция собрала большинство своих сторонников, потому что ему «надоело терпеть издевательства со стороны властей»: «Они ни с кем не хотят интегрироваться — ни с Европой, ни с Россией, они хотят грабить Украину в одиночку. Если сейчас ничего не делать, то страна не изменится, у меня, будущего инженера, здесь не будет никаких перспектив. А ехать гастарбайтером в Подмосковье, как это делает мой отец, я не хочу».
Но ситуация в Киеве означает выбор не только для украинцев, но и для Москвы. В данном конфликте Россия выглядит как абсолютный антагонист Европы, чьи геополитические интересы предполагают распространение влияния ЕС на Украину.
Несмотря на очень неровные отношения Москвы с ЕС, еще никогда в постсоветской истории Россия не имела столь явного геополитического конфликта с Европой. Даже во время войны с Грузией в августе 2008 года, вызвавшей единодушное осуждение в ЕС, Россия выступала антагонистом США, а не ЕС.
Более того, тогдашний президент Франции Николя Саркози стал фактически главным посредником в остановке военных действий.
Проблема нынешнего столкновения России с Европой по Украине даже не в самом этом противостоянии, когда европейские лидеры, включая канцлера ФРГ Ангелу Меркель, обвиняют Москву в шантаже Украины, а российские власти, напротив, называют шантажистом Евросоюз. Дело в том, что Россия, подобно Украине, стоит перед стратегическим ценностным выбором — или пойти на компромисс для того, чтобы стать страной с доминированием демократических ценностей, или же вернуться к модели СССР, когда Советский Союз декларировал наличие собственных «ценностей» и был готов отстаивать их через конфликты и противостояния.
С одной стороны, сегодня для Москвы Евросоюз — и шире, Запад, включая США, — остается важнейшим торговым партнером и бытовым запасным плацдармом, облюбованным российской политической элитой. Без конструктивного партнерства с Западом Россия не сможет реализовать и свою главную геополитическую амбицию государства-посредника между западным миром и странами-изгоями. Все важнейшие успехи российской дипломатии последних недель — от договоренностей по утилизации химического оружия в Сирии до свежего соглашения по шестимесячному замораживанию ядерной программы Ирана — были бы невозможны без диалога с Западом. Наконец, сама Россия заинтересована в безвизовом режиме с Евросоюзом, тогда как ЕС прекрасно обошелся бы без безвизового режима с Россией.
С другой стороны, очевидна и альтернативная тенденция. История с Украиной стала лишь продолжением нарастающего в последние полтора года подчеркнуто антизападного курса российских властей. Конфронтация с Европой и США по поводу ряда российских законов, охота на «иностранных агентов», законодательный запрет для госслужащих иметь счета в зарубежных банках на фоне попытки восстановить некие традиционные российские ценности под видом «духовных скреп нации» выглядят как откровенный политический вызов Москвы западному миру. Антизападная риторика российских властей, трансформировавшаяся в откровенно антиевропейскую внутреннюю и внешнюю политику, как раз продиктована желанием доказать, что Россия является самостоятельным политическим игроком мирового масштаба.
Ситуация с Украиной может стать своего рода водоразделом — по какому пути пойти. Выбор «конфликтного» варианта, при всей привлекательности для широких слоев населения, имеет свои серьезные риски. Это дальнейшее закручивание гаек, скатывание к «азиатчине» и коррупционному беспределу. Между тем политические вызовы, стоящие перед Россией, — угроза утраты контроля над собственной территорией в силу экономической и межнациональной разобщенности регионов — скорее подталкивают нас именно в сторону демократических ценностей, развития гражданского общества и контроля над властью. Нам нужно развивать страну, чтобы не потерять ее. А демократические ценности в этом деле — лучший помощник на том простом основании, о котором говорил Уинстон Черчилль: «Демократия — отвратительная форма правления, но ничего лучше люди пока не придумали». Другой серьезный вопрос — а не надорвется ли Россия?
Собственной политической и экономической мощи для роли эффективного независимого посредника между Западом и остальным миром у России пока не хватит: такой силой, скорее, в ближайшем будущем может стать по объективным причинам Китай. Если, конечно, на то найдется политическая воля.
Так что издержки глобального развода с Европой и западными ценностями могут оказаться для России критически велики. Готовы ли мы начинать рискованную игру, в которой можно как сорвать джекпот, так и все проиграть? Ответ на этот вопрос мы узнаем в ближайшие месяцы, возможно недели.
