Цивилизация
Накануне Международного дня защиты детей большой резонанс получила история, приключившаяся в Республике Алтай.
По версии Роспотребнадзора, ребенка 1 года 9 месяцев укусил энцефалитный клещ, но родители решили лечить его не в больнице, а в церкви, где он провел неделю. Лишь когда температура подскочила до 40 градусов, а состояние малыша стало критическим, родители все же показали его врачу. Врач отправил ребенка в больницу, где его удалось спасти.
У РПЦ другая версия этой истории: дескать, на третий день после укуса клеща отец ребенка пришел к священнику и пригласил его причастить заболевшего малыша. Придя, священник спросил, не укус ли это клеща, и посоветовал родителям срочно везти малыша в больницу, что они вскоре и сделали.
Впрочем, и та, и другая версия кажутся одинаково дикими:
политическое сползание страны в архаику не могло не сказаться и на бытовом уровне, когда вера в чудо многим кажется важнее знания.
Потому что знание, ответственное поведение (родителя, врача, чиновника и др.), и без того ослабленные в нашей стране, в последние годы все больше замещаются какими-то абстрактно-мракобесными лозунгами.
Уходит конкретика, приходят призывы. Бороться, крепиться, сражаться, молиться. Но что делать, если ребенка укусил клещ, куда бежать, если подросток стал нервным и замкнутым, куда обращаться, если поставлен неправильный диагноз, как говорить с родителями, если ребенок приходит из дому с синяками, — неясно. Этого сегодня нет в публичном пространстве.
Кроме алтайской, страну в последние годы потрясли, кажется, всего две «детские» истории. Это «закон Димы Яковлева», запретивший усыновление российских детей-сирот американцами, с которого в итоге началась новая полномасштабная «холодная» война с Западом. И — оренбургские «пчелки», станцевавшие тверк.
«Закон Димы Яковлева» большинство провластной общественности, естественно, поддержало. Из пчелок с тверком раздули политический скандал — будто западный танец стал страшным актом покушения на наши традиционные ценности и духовные скрепы. Когда Следственный комитет в итоге признал, что никакой эротики в танце нет, танцевальную студию уже успели закрыть, а детей ославить на весь мир. Несмотря на российские законы, запрещающие разглашать информацию о детях без их согласия и согласия их родителей.
А вот жуткие случаи настоящих преступлений в отношении детей в обществе практически не обсуждаются. По случаю Дня защиты детей представитель Следственного комитета РФ Владимир Маркин привел официальную статистику, которая ужасает, когда понимаешь, что это лишь часть айсберга: большая часть подобных преступлений, в силу разных причин, просто не доходит до суда и следствия.
%Только в прошлом году СК расследовал более 16 тыс. преступлений в отношении детей, в том числе около 6 тыс. преступлений на сексуальной почве.
Данные нынешнего года свидетельствует о росте таких преступлений: в январе — марте на 13,5% больше детей погибли (539, в 2014 году — 475), почти на 13% больше фактов сексуального насилия. По уголовным делам, находящимся в производстве СКР, признаны потерпевшими от преступных посягательств 4185 несовершеннолетних, почти на 12% больше.
Причем рост преступлений против детей происходит вопреки громким законам о защите детей — запрету пропаганды однополой любви среди несовершеннолетних, маркировке всего и вся значками с возрастными ограничениями. Эти новые ограничения не помогли ни детям, ни родителям. По большей части они связаны с общей линией запретов, включая запрет для СМИ глубоко и серьезно обсуждать самые разные «детские» проблемы: от педофилии до насилия в семье и детских суицидов.
Политическое варварство часто ходит рука об руку с бытовым.
Лечение от клеща в церкви вместо больницы, попытки запрещать тверк и вульгарная квазирелигиозная пропаганда в СМИ — явления одного порядка. Достаточно вспомнить, что патриаршая комиссия РПЦ по вопросам семьи, защиты материнства и детства не поддержала законопроект о полном запрете физического наказания детей. По мнению представителей церкви, семьи, где детей не бьют, «достойны похвалы», но полный отказ от физических методов воспитания ущемляет права и возможности родителей и разрушает институт семьи. «Бьет — значит любит» — это у нас традиционно касается не только отношений мужей и жен, но также отцов и детей.
Неудивительно, что, согласно опросу Левада-центра, наши граждане считают, что в брак дети раньше 18 вступать не должны (три четверти россиян против этого), голосовать — тем более (две трети против предоставления детям избирательных прав с 16 лет), а вот полноценное уголовное наказание с тех же 16 лет детишкам не помешает (51% — за).
Получается, никаких прав подрастающему поколению не надо. Только наказания. Логика взрослых, все более проникающая во все сферы нашей жизни, теперь переносится на детей.
Общество, где милосердие — далеко не первая скрепа, где доблестью считается любовь к начальству и ненависть к врагам, пусть и вымышленным, где актриса Чулпан Хаматова просит у президента деньги на помощь больным детям в обмен на лояльность, не слишком гуманно относится к самым уязвимым его членам. Сдает своих детей в детдома (в понедельник Астахов признал, что детей, чьи родители не лишены родительских прав, в социальных приютах и детских домах большинство, при этом их общее количество по России неизвестно), не торопится усыновлять детей-сирот, зато поддерживает запрет делать это иностранцам.
Детский омбудсмен широко известен публичными попытками вызволения из США подвергающихся насилию российских сирот. Но при этом редко реагирует на резонансные случаи насилия в отношении детей в самой России.
Но в каждом большом городе в День защиты детей начальство обязательно говорит много громких слов на каком-нибудь пиар-мероприятии. В этом году 1 июня правительство утвердило стратегию государственной политики в области воспитания детей до 2025 года. Можно уверенно предположить: про этот документ мы не вспомним в следующем году, не говоря уже о 2025-м.
Здесь у нас все по-взрослому: дети, в лучшем случае, часть пропаганды, но не объект полноценной государственной заботы.
