Цивилизация
Директор Библиотеки украинской литературы Наталья Шарина задержана по обвинению в возбуждении национальной ненависти по печально знаменитой «экстремистской» статье. За распространение запрещенной литературы — книги украинского националиста Дмитрия Корчинского — ей грозит до пяти лет колонии.
В федеральном списке экстремистских материалов, опубликованном на сайте Минюста, находится сегодня уже более трех тысяч наименований запрещенных в России книг, видеороликов, рисунков и т.д. Среди них – одна книга (причем конкретное издание – именно его запретил суд) Корчинского, признанная экстремистской в марте 2013 года.
То есть именно этот экземпляр, видимо, и должны были обнаружить в библиотеке при обыске, потому что если книга была переиздана и в ней, предположим, изменилось количество страниц, то для ее запрета нужно новое решение суда. А другие произведения этого автора, какими бы они ни были «русофобскими», по мнению кого угодно, в России официально не запрещены.
Если директор библиотеки не запретила допуск читателей к запрещенной книге, это, конечно, нарушение. Ведь сегодня руководители офлайн- и онлайн-читален должны каждое свое утро начинать с просмотра сайта Минюста и оперативно блокировать «запрещенку».
Но можно ли назвать это нарушение громким словом «экстремизм», по которому женщине грозит до пяти лет колонии? То есть действительно ли библиотекарь так же опасна для общества, как какой-нибудь исламист, вербующий молодых людей в ряды террористов ИГИЛ (организация запрещена в России) или других радикальных организаций?
По нашему закону получается именно так. Тем более что размытые поправки в закон об экстремизме позволяют запретить что угодно, хоть и Библию с Кораном и Талмудом. Во всех религиозных книгах сколько угодно «пропаганды исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его религиозной принадлежности или отношения к религии».
Именно потому и возникли казусы с запрещением священных текстов из Корана, на которые так обиделся Рамзан Кадыров, обозвав судей из Южно-Сахалинска «шайтанами» и пообещав лично призвать их к ответу, если «законным образом с ними не разберутся». Именно поэтому президент и внес законопроект, согласно которому Библию, Коран, Танах и Ганджур нельзя будет запрещать (законопроект оперативно принят Госдумой в первом чтении). Но почему Ганджур — первая часть тибетского буддийского канона – в проект закона вошла, а вторая — Данджур — нет? Или почему не вошли туда хадисы, священные для мусульман предания о пророке? Нет ответа.
Зато все при деле. Депутаты придумывают поправки в закон об экстремизме. Потом президент вносит поправки в их поправки. Полицейские отделы по борьбе с экстремизмом ходят в библиотеки и сидят в интернете, выискивая подозрительные тексты. Эксперты готовят заключения. Прокуроры — материалы в суды. Судьи штампуют антиэкстремистские решения. Бдительные граждане докладывают куда надо. Люди в форме проводят обыски и кладут лицом в пол женщин в библиотеке. Пресс-центр Следственного комитета попадает в топы цитируемости. Следователи ставят палочку – дело раскрыто. СК рапортует:
в 2014 году возбуждено «591 уголовное дело о преступлениях экстремистской направленности, что на 28% больше, чем в 2013 году».
Примерно по той же схеме раскручивалось в свое время дело по соседней с экстремизмом статье о шпионаже, когда домохозяйку Давыдову за звонок в украинское посольство чуть было не засадили лет на десять за госизмену в пользу Украины.
Вот если бы еще настоящего экстремизма не было. В то время как у нас проводятся обыски в библиотеках, директор ФСБ Николай Патрушев сетует, что более 2000 российских добровольцев завербовано в ИГИЛ (запрещено в России) и государство пока бессильно остановить своих граждан на этом опасном пути.
Но куда проще и безопаснее, чем внедряться в радикальное подполье, прийти в библиотеку по наводке информаторов (как сообщил на своей странице во «ВКонтакте» муниципальный депутат столичного района Якиманка Дмитрий Захаров, обыск проводился по его сигналу). И отчитаться в задержании опасной экстремистки, а то и целой банды, если пройтись по всему штатному расписанию библиотеки.
Так и представляешь себе уборщицу библиотеки, которая под покровом ночи выносит в ведре под половой тряпкой книгу Корчинского или другие издания, распространяя их потом среди соседок по дому.
Да и вообще полагать, что молодые экстремисты собираются в читальном зале московской библиотеки, чтобы по-школярски выписывать в тетради цитаты из Корчинского, а потом собираются на тайных квартирах и обсуждают избранные отрывки, как минимум довольно наивно. В России 2015 года вряд ли кто-то всерьез занимается экстремизмом по такой дореволюционной модели.
Зато по принципу «ищи под фонарем» можно легко устроить облаву, например, на Киевском вокзале — мало ли что там читают в поездах пассажиры. В СПЧ теперь «ждут» арестов поваров в украинских ресторанах. Да и все постояльцы гостиницы «Украина» могут легко попасть под подозрение.
Сотрудники библиотеки говорят, что при обыске книгу им подбросили, дескать, не было ее в фондах. Само по себе это заявление лучше любых фельетонов говорит об уровне абсурда, в который мы погружаемся.
Если раньше говорили, что подбрасывают наркотики, то теперь подальше стоит держаться от запрещенных книг. Или от книг вообще.
Тоже, впрочем, проходили. И во времена Белинского, и во времена Ульянова-Ленина, и во времена перерывания квартир в поисках антисоветского самиздата. Возвращаемся к тому, что читать, писать и печатать опасно?
