С поезда я сошел рано, часов в 7 утра. Это был обычный южный вокзал, с привычными на то время палатками и шашлычными. На входе у первой же из них висело объявление «Не принимаются» и под ним, в порядке возрастания, все имевшие на тот момент хождение купюры. «Ничего себе, — подумал я, — тут что, только валютой расплачиваются, куда я попал и, главное, что буду делать ближайшие две недели?» Сел на лавочку, закурил. Со стороны другого павильона подошел немолодой уже человек с дипломатом. Присел, тоже закурил. «Что эти делают, а, что придумали, куда мне с ними теперь? — произнес он с заметным акцентом и распахнул дипломат, в котором плотными рядами лежали упаковки пятитысячных купюр. – Ну вот куда мне их, топить ими что ли». Потом мы нашли павильон, в котором деньги все-таки принимали, и там за угощением выяснилось, что, собственно, происходит.

Был конец июля 1993 года, накануне было объявлено о денежной реформе. Те, кого она застала далеко от дома, попадали, особенно поначалу, в достаточно причудливые ситуации.

Особенно не повезло гражданам СНГ, которым в одночасье объявили, что имеющиеся у них на руках русские рубли больше не деньги, а так себе. Ход реформы оказался неожиданным не только для простых людей, но и для ее инициаторов. Арнольд Войлуков, отвечавший в ЦБ за наличное обращение, вспоминал потом, что, «по нашим расчётам, мы должны были принять от россиян 1 трлн рублей, может быть, чуть больше, сдано же было 2 трлн». Когда ожидания расходятся с реальностью на триллион, это всегда заметно.

Согласно апокрифу, именно эта денежная реформа вдохновила премьер-министра Виктора Черномырдина на отлитое в граните «хотели как лучше, а получилось как всегда». Чеканные слова родились не ради самих себя, а потому что поставленных государством задач обмен денег до конца не решил. Зато в полной мере получилось вызвать недовольство у населения.

Черномырдинскую фразу с тех пор повторяли всякий раз, когда у руководства что-то получалось как обычно, а оно пыталось объяснить, что хотели-то как лучше. Эти объяснения, как и любые оправдания, звучали неубедительно.

Но ведь слова Черномырдина можно прочесть и совсем по-другому. Хотели как лучше, а получилось как всегда — описание оптимистичного сценария проведения необдуманной реформы.

Есть проект. Его авторы имеют некоторое представление о том, что хотят сделать. Как правило, намерения самые благие, однако, вот беда, представления авторов о том, что такое «лучше», решительно расходятся с реальностью. К тому же существует стереотип, что реформа может быть проведена только в режиме «бури и натиска». Если начать широкое обсуждение, то никакого дела не получится, и под давлением лоббистских групп проект будет похоронен. Либо быстро, либо никак, поэтому можно только быстро, без лишней болтовни. И даже если какое-то обсуждение и возникает, то главная задача авторов проекта — ни в коем случае не идти ни на какие уступки. Потому что уступки это слабость, слабость создает возможности для того, чтобы отложить вопрос в долгий ящик, а это значит — смерть проекта. Поэтому никаких уступок, никаких проволочек. А если что-то пойдет не так, то объяснения всегда подберутся.

Самое универсальное – «трудности реализации» То есть план был прекрасен, все продумано и просчитано, а вот чертежи прочли не так. Верхи все сделали как следует, а низы подкачали. Это соответствует базовому принципу «вы ответите за то, что я вами руководил».

Еще хорошее объяснение – изменение внешней конъюнктуры. То есть, когда план составлялся, все располагало к его реализации. Но когда перешли от теории к практике, выяснилось, что обстоятельства изменились. И настолько, что первоначальные наметки ни к черту не годятся. Соответственно, реализация плана сталкивается с громадными сложностями, которые нарастают день ото дня.

Третье объяснение – реформу предложил государственный деятель, впоследствии отстраненный от поста. Нет человека – нет реформы, все хорошо. Можно не доделывать, а сделанное – исправить.

Возможно, за последние 25 лет не было ни одной реформы, которую довели до конца. Иногда реальность отступает под давлением реформы, иногда реформу приходится унимать под воздействием реальности. Но получается «как всегда»: боевая ничья между планом и жизнью. Получается как всегда.

Возможно, Черномырдин имел в виду что-то совсем третье. Но ведь он сам сказал: хотели как лучше…