Сколько норвежца ни корми, а он все равно в лес смотрит. Кто бывал в Норвегии — знает: неброские и тихие города окружены там старательно нетронутыми лесами. Норвежец не только платит нечеловеческие налоги, покупает мясо в Дании, пьет воду из-под крана и считает дикостью ношение дубленки с песцовой отделкой. Он бесстрашно носится по лесам круглый год, иногда забывая сменить летнюю форму на зимнюю. Препятствия в виде редкого валежника или крутого склона только закаляют его спортивный характер. В этом смысле роман «Допплер» — что-то вроде терапевтической притчи, льющей бальзам на душу всех, кто тоскует в городском плену по истинному бытию.

Своей невозмутимой вдумчивостью Допплер похож на героя самого известного романа Лу «Наивно. Супер».

Однако тот молодой человек, что колотил мячиком об стенку, ища ответы на слишком простые вопросы, не был отличником, молодцом и олицетворением успеха. Допплер же был именно таким, пока в один прекрасный день не слетел с велосипеда и не получил рамой по лбу. Этот по-ньютоновски точный удар круто изменил его жизнь. Лежа и глядя в небо, чем-то близкое небу Аустерлица, преуспевающий обыватель разом перестает думать о покупке плитки в ванную комнату, невыносимых телепузиках из телевизора, толкиенизме дочери и бомбардировках Ирака, отвлекающих от составления семейного бюджета. Лес, в который он вскоре перебирается, игнорируя встревоженное недоумение родственников, находится в частном владении и расположен в какой-то сотне метров от одного из районов Осло. Но народ ходит по дорожкам, хозяин патрулей не выставляет, так что уединение обеспечено. Убив лосиху и заготовив мясо, Допплер заключает выгодную сделку с менеджером соседнего супермаркета: на прилавок идет копченая лосятина, отшельнику — обезжиренное молоко. Говоря по-простому, в разгар постиндустриальной виртуализации товарно-денежных отношений Допплер провозглашает возврат к натуральному обмену.

Генеалогически он зависает где-то посередине между Робинзоном и Уолденом — героем одноименного романа Генри Торо, который придумал слово «экология» в привычном нам значении.

Робинзон оказался на острове по воле провидения, Уолден не просто сам ушел в лес, но обставил свой уход как символическую процедуру, как начало особого интеллектуального проекта. Допплер не имеет столь далеко идущих целей, хотя его поступок тоже чистый волюнтаризм. Он приручает лосенка, поскольку убил его маму и теперь несет за него ответственность. И потом, надо же с кем-то играть в лото. Он часто ворует продукты у господина по имени Дюссельдорф, вследствие чего между ними завязываются теплые, трогательные отношения. Он регулярно ходит в город, чтобы повидать детей, хотя неустанно доказывает себе, что это сущее наказание. В итоге малолетний сын Грегус («Господи, один ты знаешь, как я мог согласиться на такое имя!») совершает побег из детского сада, чтобы пожить с отцом. И, хотя полиции удается пресечь эти поползновения, сын устраивает такое светопреставление, что мать отпускает его от греха подальше. После того как Допплер принимается вырезать тотемный столб в честь своего отца, лес начинает заполняться людьми. Некий разочаровавшийся в буржуазных ценностях «правый консерватор» разбивает палатку по соседству, под кустом неусыпно пьют горькую Дюссельдорф и раскаявшийся вор-медвежатник. Поблизости сын Грегус читает по складам всякую дрянь в найденных старых газетах.

Жить становится невмоготу. Инстинкт подражания делает свое дело, и Допплер понимает, что его уход за сто метров от города был, как ни крути, полумерой.

Остается уходить. Вместе Грегус верхом на лосенке Бонго и Допплер, ведущий животное под уздцы, похожи на святое семейство, отправляющееся в Египет. Но не только. Это, по убеждению Доплера, крестовый поход: «Мы солдаты и будем биться до последнего воина. Против образцовой правильности. Против глупости. Потому что там, далеко-далеко, идет война». На Востоке, куда они отправляются, и правда идет война. Успокаивает одно — она все же достаточно далеко от леса в ста метрах от Осло.

Эрленд Лу. Допплер. М., «Азбука-классика», 2005.