Цивилизация
Как строго заметила Мария Семенова в передаче «Школа злословия», люди не знают, о чем пишут и снимают. Кажется, неправильные были подшлемники у эльфов, и вообще: эльфы — они не такие, они совсем другие, возмущение эксперта было страстным и искренним.
Но если по эльфам эксперты есть, то по вервольфам — только оборотни в погонах, а им не до того, чтобы Дуне Смирновой и Татьяне Толстой объяснять, как именно они в полнолуние перекидываются и что при этом происходит с казенной формой. Поэтому приходится доверять всяким встречным, даже подозревая, что встречный этот — проходимец. Как, скажем, Джеймс Айзек, поставивший «Волков-оборотней».
Ситуация в двух словах такова. Два древних клана вервольфов, унаследовавших свои способности от индейцев навахо, сходятся в решающей битве. Предсказание гласит, что появится мальчик, который снимет проклятие со всех человеколюдей. И вот луна стала красной, а значит, мальчуган стоит на пороге своего тринадцатилетия — момента, когда он обретет предсказанную силу. Часть оборотней страстно хотят вернуться в человеческую семью, поэтому мальчика прячут в маленьком городке и охраняют. Другая часть наслаждается своим собачьим ницшеанством, чувствуя себя превыше всяческих законов.
Схватка за жизнь мальчишки с перестрелками, охотой и грызней и стала историей «Волков-оборотней».
Описывая задачу, режиссер пояснял, что хотел поиграть в соблазнение зрителя — злые волки куда привлекательней добрых. Они красиво одеты, ездят на больших мотоциклах, не испытывают сомнений и сожалений, без колебаний убивают и с удовольствием трахаются. Добрые волки, в свою очередь, полны страхов, на ночь залезают в дурацкую упряжь, чтобы превратившись случайно кого-нибудь не сожрать, одеваются, похоже, в Wal-Mart и вечно спорят о том, что же им делать. Идея была в том, чтобы заставить полюбить некрасивых добрых волков вопреки великолепию злых.
К чести Айзека, делавшего спецэффекты для «Голого завтрака», «Экзистенции», «Мухи» и других вполне культовых фильмов, чувство стиля у него есть.
Похожий больше на криминальную драму, чем на хоррор, фильм не злоупотребляет шерстью и клыками, предоставляя героям проявлять свою зверскую сторону скорее поступками, нежели компьютерной графикой.
Конфликт же мотоциклетной банды в коже и мирных горожан в клетчатом х/б имеет столь почтенную традицию, что остается только ей следовать: перестрелка на пустынной улице маленького городишки, четыре всадника на «Харлеях», несущихся по бесконечному шоссе, конфликт чувства и долга, большое попмповое ружье, добрый индеец, который научит хорошему.
Все это Айзек исполнил вполне аккуратно, качественно и несколько скучно. Однако фигуры противостояния был выбраны так добросовестно, что превратились почти в карикатуры, немного не дотянув до условности комикса. Больше всего добрые волки напоминают недружелюбное изображение гуманитарной интеллигенции — моральные принципы, дурацкая одежда, плохой цвет лица и уйма слов. Что-то вроде «451 по Фаренгейту» или Хельсинкской группы. Оборотни на «Харлеях», с другой стороны, вполне безупречны, но простоваты: по вервольфам Айзек не эксперт — слишком мало деталей.
Симпатии в результате остаются на стороне мальчишки. Вполне, кстати, естественный выбор в этом конфликте.
