Цивилизация
Под конец года Музеи Кремля традиционно показывают что-нибудь любопытное и специфическое из своих бездонных кладовых. В этом декабре публике демонстрируется коллекция декоративно-прикладного искусства, объединенная временем и местом производства – Османская империя, XVI–XVII столетия. Казалось бы, чистая экзотика: где двор московских царей и где султанский дворец Топ-Капы. Чартеры в Стамбул тогда не летали. К тому же существовала и религиозная пропасть между двумя державами. Но не все так просто. Оказывается, связи были гораздо более тесными, чем можно сегодня представить.
Что на выставке и проиллюстрировано весьма наглядно.
В русском сознании этот город еще долго оставался Царьградом – даже после того, как султан Мехмет II переименовал завоеванный Константинополь в Стамбул. Правители Московии продолжали испытывать священный трепет перед историческим центром православия. И довольно скоро после падения Константинополя в 1453 году начали налаживать дипломатические отношения с новыми хозяевами. Мирное сосуществование длилось почти два века и нарушалось лишь мелкими инцидентами. Хотя Европа тогда билась с Османской империей насмерть и всячески подталкивала русских поддержать антитурецкую коалицию, наши воевать не торопились. Это потом будут славные победы русского оружия и присоединение к России черноморских земель. А до того мы предпочитали взаимно расшаркиваться и торговать. Блистательная Порта, как называли эту империю европейцы, долго была одним из главных торговых партнеров Московии.
Особенно ценились среди московской знати предметы роскоши, доставленные из Стамбула и других османских центров.
Тамошние златокузнецы, ювелиры, ткачи, оружейники знали толк в своем деле, и русские покупатели не скупились, желая заполучить драгоценное оружие или одеяния. Например, когда в 1622 году скончался бездетный князь Федор Мстиславский, его имущество отписали царской казне – и со временем некоторые предметы стали частью так называемого «большого наряда» Алексея Михайловича, то есть использовались государем в случае военных парадов и при выездах на баталии.
Больше остального запоминается «шапка ерихонская», то есть островерхий шлем, который в нынешнем представлении ассоциируется с доблестью русских богатырей.
На самом деле – Made in Turkey, как и многое другое военное снаряжение на Руси.
Популярность турецких сабель и шестоперов среди наших войск длилась вплоть до петровских времен.
Разумеется, цари не довольствовались лишь имуществом «с чужого плеча» и сами бывали крупными заказчиками у стамбульских мастеров. В экспозиции можно увидеть изукрашенную самоцветами державу, еще называемую «яблоком». Эту царскую инсигнию заказывал в Стамбуле «гречанин» Иван Юрьев. В своей челобитной он даже жаловался, что ради исполнения заказа ему пришлось взять грабительский кредит под залог дома, жены и детей. То ли врал, то ли действительно поставил себя на грань разорения, но в итоге «яблоко» оказалось в Москве. Похожая история была и с шестигранным царским жезлом, другим символом богопомазанной власти.
Еще турецкие ремесленники специализировались на изготовлении парадных одеяний для православных иерархов – например, в экспозиции можно встретить саккосы митрополита Дионисия и патриарха Никона. Нечего и говорить о насыщенной христианской символике, использованной для декора. Как ни удивительно, османские султаны были в курсе дела и подобной практике не препятствовали. Они, кстати, вообще были довольно терпимы к иноверцам, что выражается и статистически. Скажем, при Сулеймане Великолепном в Стамбуле на 60 тысяч мусульманских домов приходилось 40 тысяч христианских. Толерантность была одним из условий могущества империи. Словом, с изображениями Богоматери или Георгия Победоносца у турецких ремесленников проблем не возникало.
И роскошь московского двора во многом определялась этими заморскими поставками. При взгляде на экспозицию понимаешь, насколько «восточным», по сути, был тот стиль, который многим кажется сугубо древнерусским. Порой даже для тканых узоров, будто бы русских народных, можно найти турецкие прототипы. Но самоуничижаться нечего – на то и международная кооперация. У всех есть свои слабые и сильные стороны. Закрываться от внешних влияний было не принято даже и пятьсот лет назад.
