Цивилизация
Если есть степень человеческого падения глубже, чем уснуть во время орального секса, то актер Джонни Марко (Стивен Дорфф) ее пока не нашел. Стены его номера в отеле «Шато Мармон» — лос-анджелесского аналога нью-йоркского «Челси» — видели стриптизерш с переносными шестами и голых массажистов. И, судя по своему неопределенному цвету, так же устали от всего этого, как и сам Джонни. «Лучший актер Голливуда» шатается по вечеринкам, встречается с подругами и ходит на пресс-конференции с такой виноватой растерянной улыбкой, словно пытается вспомнить, зачем он все это делает. Когда бывшая жена просит Джонни присмотреть за их 11-лентней дочерью Клео (Эль Фанинг), его жизнь меняется ненадолго к лучшему — теперь есть с кем по ночам заказывать мороженное, играть в видеоигры и вместе наблюдать, как бесцельно проходит его жизнь.
Потерянный, как щенок лабрадора, Стивен Дорфф — это уже серьезная причина смотреть «Где-то».
По-настоящему большая роль у него была ровно десять лет назад, в бессмертном «Безумном Сесиле Б» Джонни Уотерса, и все эти десять лет Дорффа очень не хватало. Для боевиков вроде «Блэйда» он оказался слишком умным, артхаус его не оценил, все свелось к какой-то ерунде вроде «Страх.com», пока Коппола не разглядела в нем Джонни Марко.
Что же касается второй причины, то Коппола — режиссер, который чувствует современность лучше многих, почти лучше всех.
Ее «Девственницы-самоубийцы» и «Трудности перевода» определили (ну или обнаружили) ту часть визуальности десятилетия, которую за неимением более осмысленного слова называют хипстерской: меланхоличная фотография девушки в трусах и майке «под полароид» может стать пиктограммой к теме «культура нулевых». Так что номинация на «Оскар» за «Трудности» не была случайностью, тем более что Коппола стала первой американкой, выдвинутой на режиссерский приз киноакадемии.
В «Где-то» ее умение рассказывать истории образами, а не словами выглядит не так нарочито, как в «Трудностях», — уже не прием, а стиль. Вот Джонни сидит в кресле гримера, где делают слепок с его лица, и в этой отекшей массе гипса над раздолбайской майкой больше печали и человеческой потерянности, чем в любом актерском жесте. Вот Джонни и Клео в Италии на вручении телевизионной премии: идиотские кошки размером с дом так смешны, что невозможно поверить, что это настоящие символы премии Telegatto. Вот Клео спит на плече Джонни — в этом больше о любви детей и родителей, чем в большом монологе.
Самое же занятное, что в отличие от ее предыдущих фильмов («Марию Антуанетту» не обсуждаем) и
при всей своей общей задумчивости, «Где-то» — очень смешной фильм,
как смешными были джармушевские «Сломанные цветы», только в Копполе больше теплоты. Потерянность и растерянность, которые София Коппола превратила в свой взгляд на мир, смягчены иронией. Благодаря этому смеху «Где-то» в отличие от других симпатичных артхаусных фильмов станет той картиной, которую через пять или десять лет, зацепив с середины по телевизору, пообещаешь себе посмотреть пару минут и неизбежно досмотришь до конца.
