Цивилизация
«Естественная история разрушения» В.Г. Зебальда
Немецкий писатель Винфрид Георг Зебальд — один из главных авторов послевоенного времени — говорит от лица немецкой культуры, которая после 1945 года была вынуждена перейти из одной эпохи в другую вместе с культом вины и раскаяния, травмой истории и необходимостью выстраивать новую жизнь на выжженной земле. Его занимает момент на сломе «историй», когда мир перестал делиться пополам между плохими нацистами и хорошими союзниками. Это вторая и важнейшая после романа «Аустерлиц» книга Зебальда, переведенная на русский. Четыре эссе соединили в себе рассуждения о послевоенной немецкой литературе, которая из высказывания превратилась в способ умолчания; о приспособлении культуры к преступному режиму и о «справедливых» союзнических бомбежках, оказавшихся категорией, не поддающейся осмыслению. Два эссе посвящены прошедшему концлагерь писателю Жану Амери и поэту Петеру Вайсу, которые являют собой два способа отношения к истории, не умещающейся в «объективную» версию мира.
«Покорность» Мишеля Уэльбека
В случае с новым романом Мишеля Уэльбека литература и действительность перемешались настолько, что одно уже невозможно отличить от другого. Книга вышла в один день с нападением на редакцию Charlie Hebdo, а релиз русского перевода совпал с терактами в Париже. История исламизации Европы, которая сама себе выбрала президента-мусульманина, радостно сбросив бремя прав и свобод, тут же зазвучала в регистре печального пророчества. Эти совпадения нейтрализовали разговор о ее художественной ценности, но заодно подняли вопрос о свежести жанра антиутопии, которая, несомненно, превратилась в самый удобный способ описания сегодняшней реальности. Или почти сегодняшней.
2022 год. 44-летний Франсуа, специалист по Гюисмансу и преподаватель литературы в Сорбонне, порядочно уставший от жизни и от себя, равнодушно регистрирует очередной закат Европы. Одна цивилизация пожирает другую легитимным, казалось бы, путем, а мятущейся душе интеллигента только и остается признать, что «высшее счастье заключается в полнейшей покорности». Здесь надо сказать, что Уэльбек, благодаря «Покорности» в очередной раз утвердившийся в статусе главного европейского исламофоба, разумеется, спекулянт. Он лупит по самому сокровенному для усредненного белого европейца опыту — по повседневным ритуалам, привычкам и фобиям («Созерцание женской попы, источник примитивного романтического утешения, тоже стало невозможным») — и попадает в цель.
«Исламское государство: армия террора» Майкла Вайса и Хасана Хасана
«Исламское государство» — одна из самых опасных террористических организаций (запрещена в России) в истории, превратившая массовые казни и уничтожение исторических памятников в «медиазабаву». В июне 2014-го оно объявило о создании всемирного халифата и сегодня уже контролирует почти треть Сирии и Ирака. В «Армии террора» американский журналист Майкл Вайс и сириец Хасан Хасан пересказывают историю «Исламского государства (организация запрещена в России)» быстро, рационально и без эсхатологических страшилок. Они опираются на интервью с дипломатами, сирийскими и иракскими правозащитниками, боевиками ИГ и представителями разведслужб США. Это одна из первых (и наиболее подробных) попыток разобраться, что к чему — как ИГ совмещает функции мафиозной структуры, зарабатывающей миллионы на черном рынке, организации по сбору информации и пропагандистской машины. Хотя по общему пафосу книга больше походит на зловещее предупреждение о том, что ИГ — это долгосрочный вызов всему цивилизованному миру, а не кучка фанатиков, будоражащих интернет видео с публичными казнями.
«И не только Сэлинджер: десять опытов прочтения американской и английской прозы» Андрея Аствацатурова
Петербургский писатель Андрей Аствацатуров совмещает преподавание на филфаке СПбГУ с сочинительством интеллигентских баек, ориентированных преимущественно на своих же студентов-филологов. В сборнике эссе «И не только Сэлинджер» он выступает скорее как специалист по англоязычной литературе XX века и рассказывает о десяти классиках — от Генри Джеймса до Шервуда Андерсона. Аствацатуров обстоятельно разбирает, что общего у «Повелителя мух» Уильяма Голдинга с трагедиями Еврипида и как Джозеф Конрад в «Сердце тьмы» выворачивает наизнанку английский приключенческий роман. Между делом он пинает молодых поэтов-интеллектуалов, которые пересказывают верлибром тексты философа Жака Лакана, и травит анекдоты с семейных сборищ — словом, вписывает в историю литературы себя-персонажа, перемешивая личное с вечным. Похожим образом к хрестоматийным текстам русской литературы подходят Александр Генис и Петр Вайль, стряхнувшие пыль с Толстого, Достоевского и прочих в сборнике «Родная речь. Уроки изящной словесности». Книга Аствацатурова — еще один крайне удачный опыт общения с классиками на равных, очищенный от обременительной научности подхода.
«Фактор Черчилля: как один человек сделал историю» Бориса Джонсона
Репутация «своего парня», ловкача и фрика давно сделала из мэра Лондона Бориса Джонсона персонажа — градоначальника на велосипеде, который мелькает в сериалах и регулярно выдает сборники собственных размышлений о городском устройстве. На этот раз он принялся за биографию Уинстона Черчилля, которая, разумеется, не имеет с хрестоматийными текстами о нем ничего общего. Здесь Джонсон в меру остроумно поет гимны своему кумиру и аккуратно подталкивает читателя к мысли, что не будь Черчилля, не было бы и свободной Европы без тиранов. Заодно он намекает, что его герой уж точно выступил бы за выход Великобритании из Евросоюза. Подобную книгу, конечно же, стоит рассматривать исключительно как труд «эксцентричного» и «чудаковатого» мэра.
