Цивилизация
«Наконец-то я могу больше не думать про «Твин Пикс». Я могу танцевать, играть со своими собаками и никогда больше не буду работать с Императором! Они использовали меня как мусор», — так отреагировала на финальный сдвоенный эпизод третьего сезона сериала «Твин Пикс» певица Джули Круз. Ее появление стало кульминацией первого из двух часов, завершивших одиссею агента ФБР Дейла Купера в исполнении артиста Кайла Маклахлана. Впрочем, тут хочется сразу возразить — завершивших ли?
В одном из интервью артист заверил, что в финале сериала зрители, наконец, в полной мере поймут замысел Дэвида Линча,
ту причину, по которой он согласился вернуться не только в захолустный Твин Пикс, но и вообще в кинематограф.
Артист, для которого роль Дейла Купера стала главной в карьере, не соврал и даже не слукавил. Но, как водится у Линча, ясности и удовлетворения это нисколько не добавило. Однако последний из восемнадцати часов сериала завершен, и с этим надо что-то делать.
Прежде всего,
стоит вспомнить, что третий сезон сериала имел подзаголовок «Возвращение».
Поначалу это воспринималось исключительно как маркетинговый ход — возвращение Линча, возвращение его главного и самого культового детища. Возвращение, которого никто не ожидал. Эта дорожка, очевидно, оказалась ложной — головокружение и эйфория, положенные ситуации, несколько затмили тот факт, что Линч никогда не был склонен к попсовым пиар-ходам. Более того, по прошествии лет его фильмография уже не выглядит чем-то эзотерическим. Даже ранние, самые сюрреалистические произведения вроде «Головы-ластика» сегодня в глазах многих фанатов выглядят предельно внятными высказываниями о природе человеческих обсессий, с одной стороны, и о механике и метафизике творчества — с другой.
С первых же серий нового «Твин Пикса» было понятно, что
Линч здесь не столько продолжает начатую историю, сколько превращает мир сериала в мета-вселенную, куда приглашены персонажи и привлечены мотивы за более чем пятидесятилетнюю творческую биографию.
Вот «Шесть блюющих мужчин», вот разделительная полоса «Шоссе в никуда», вот черно-белый сюрреализм «Головы-ластика» — список можно продолжать. Не попадает сюда разве что «Дюна», но надо признать, что изрядно пополнившаяся галерея местных фриков отлично смотрелась бы в пустыне планеты Арракис. Самой близкой родственницей на первый взгляд выглядит «Внутренняя империя» — последний полнометражный шедевр режиссера, с каким-то особенно инфернальным треском провалившийся в прокате. Тем удивительнее, что эта близость по итогам оказалось предельно обманчивой.
Тут надо учесть, что одним из главных мотивов линчевского кино всегда было взаимодействие искусства и реальности. Он неоднократно сравнивал мир идей (которые можно ловить, как рыбу) с электричеством — именно это слово постоянно повторяет живущий в Белом вигваме однорукий Майк, брат Боба. В сериале — вернее в самой дикой восьмой части (режиссер настаивает, что снимал единый восемнадцатичасовой фильм) — есть еще одна аналогия, которая становится оглушительно понятна лишь в самом конце.
Искусство, фантазия — это радиация атомного взрыва, случившегося в одной отдельно взятой седой и вечно лохматой голове.
Сюрреалистические эпизоды в Вигвамах и сон агента Коула о Монике Беллуччи задним числом указывают именно на это.
Теперь мы знаем, что все это время смотрели репортаж из параллельной реальности длиной в четверть века. Теперь этот репортаж завершен.
Агент Купер и Лора Палмер (вернее, Кэрри Пейдж) приехали на порог дома Лоры и дверь им открыла реальная владелица особняка Мэри Ребер, купившая его пару лет назад на аукционе.
Можно успокаивать себя тем, что Линч лукавит, и сцена постановочная. Однако для тех, кто то и дело возвращался в Твин Пикс все эти годы, реальнее и быть не может.
После долгого путешествия по внутренней империи, мир Линча буквально приехал в наш. Это, очевидно, и есть то самое возвращение из мира снов и уже не так важно, прошлое это или будущее (о чем так печется Майк). Путешествие Купера и Лоры в этой точке лишь начинается, но мы за ними проследовать уже не можем. Проводник сделал все что мог, он, кажется, дошел до последней грани, доступной кинематографу и дальше действовать должны мы. Понять был только, как.
Хотя, может быть, у Дэвида все еще есть связь с «федералом», прошедшим сквозь все миры и выбравшимся из собственных грез в наш зараженный радиацией мир. Ну или у канала Showtime хватит прыти, чтобы уговорить Линча вернуться сюда еще один раз. В конце концов, эта чертова жвачка никогда, на самом деле, так и не выходила из моды.
