Цивилизация
За забором лоснился огромный Mercedes молочно-белого цвета, припаркованный у не менее внушительных размеров особняка, отделанного камнем пастельного цвета. За домом виднелись такие же монументальные постройки других соседей с аккуратно высаженными деревьями, широкими аллеями и сочной зеленой травой. Скашивающие эту траву люди азиатской внешности из-за забора недоуменно наблюдали за беседовавшими на набережной кандидатом в мэры Москвы лидером «Яблока» Сергеем Митрохиным и комендантом элитного поселка в Серебряном Бору района Хорошево-Мневники (Северо-Западный административный округ Москвы).
Чтобы попасть на набережную Москвы-реки, формально открытую днем для всех, необходимо преодолеть огромную полосу препятствий: пробраться по узкой тропинке, рискуя сорваться в воду, продраться через заросли терновника, сухие колючки, крапиву высотой вполовину человеческого роста, мелкие камешки, которые сразу набиваются в обувь.
Землю, на которой выстроен коттеджный поселок, у руководства Серебряного Бора еще в нулевые годы арендовал «ЛУКойл» — в огромных особняках дворцового типа живет его топ-менеджмент, поясняют местные жители, пришедшие на «общественную инспекцию» Серебряного Бора.
Суть их претензий проста: по закону общественный доступ к воде перекрывать нельзя, и, когда с нефтяной компанией заключали контракт на аренду, та взяла на себя обязательство обустроить набережную Москвы-реки, по которой будут гулять местные жители.
Набережную обустроили, но для жителей закрыли.
«Мы несколько лет воевали с «ЛУКойлом», требовали, чтобы они перенесли свои заборы дальше от воды и открыли набережную. В итоге заключили соглашение: заборы они оставляют, но набережную открывают, причем обустраивают и подходы к ней.
В заборе сделали калитку, но тропинку к набережной вне поселка стали засаживать колючим кустарником», — объяснял Митрохину местный житель, яблочник Сергей Менжирицкий.
К разговору Митрохина и коменданта лагеря присоединились местные общественницы, около десятка пожилых женщин, реагировавших на подробности рассказа традиционным «наворовались», «кровопийцы» и так далее. Из пестрой толпы вокруг кандидата выделялось несколько мужчин средних лет, стоявших поодаль. Среди них представители дирекции Серебряного Бора в лице замдиректора Сергея Козловского и нескольких других сотрудников дирекции.
Козловский в основном молчал, комендант поселка тоже старался не вступать с Митрохиным в лишние дискуссии, хотя и тот и другой обещали ему снести забор полностью до конца недели и обустроить тропинку для жителей .
На выходе из элитного поселка перед активистами и кандидатом снова выросли джунгли, однако выяснилось, что кроме тропинки и кустарника идти все равно некуда: забор с искусственным плющом в нескольких метрах от реки продолжался, лес за ним был вырублен.
«Мы сейчас находимся в особо охраняемой природной зоне, а те земли, на которых коттеджи, — это просто природоохранные земли, — рассказывал замдиректора Серебряного Бора.
«По вашим словам, получается, что на расстоянии 5 метров друг от друга расположены разные природные зоны: в одной можно строить, в другой — нет. Но я не понимаю, почему зоны разные: ведь очевидно, что на расстоянии 5 метров природа никак не отличается», — попыталась уточнить корреспондент «Газеты.Ru».
Козловский объяснил это историческими традициями времен Екатерины II и тем, что в советские времена тут находились дачи для людей искусства и руководства ЦК партии.
Наконец Митрохин со сторонниками и общественниками смогли выйти к общественному пляжу. Погода была солнечная — отдыхающие щурились, разглядывая кандидата. Люди в плавках или купальниках подходили пообщаться с Митрохиным, один из них даже оказался сторонником кандидата и сразу помчался за штанами, в которых были визитки.
Митрохин ругался на молчаливого Козловского, что этот район Москвы-реки открыт для катамаранов и яхт, принадлежащих владельцам увиденных ранее особняков-дворцов. Сам яхт-клуб возвели только год назад, и, по мнению Митрохина, он также является незаконным.
«Стану мэром — все договоры сразу расторгну», — пообещал Митрохин и отправился инспектировать остальные пляжи.
— Мы с ним много работаем, он все верно говорит, — делилась в это время одна из беспартйных общественниц с другой. Общественность района Хорошево-Мневники состояла в основном из женщин средних лет.
— А кроме разговоров что-то делает?
— Нет, ничего.
— Катя, сама же мне говорила, он в прокуратуру жалобы подавал.
— Жалобы, обращения подавал. Но ему же не отвечают. КПД у него низкий, Надя…
— Так что ему, дома сидеть? Ты же не сидишь.
— Не сижу.
Так спорили общественница-оптимистка и общественница-пессимистка.
В это время Митрохин продолжал ругать Козловского за то, что в лесу строятся все новые дворцы (четырехэтажные особняки, представшие взору инспектирующих во главе с Митрохиным, действительно иначе как дворцами назвать было сложно).
Далее Митрохин отправился инспектировать следующие пляжи, которые были отданы в аренду частным лицам: жителей района раздражают шумные корпоративы и VIP-зоны. Один из корпоративов компании «Транстелеком» происходил именно в момент визита Митрохина.
Кандидат решительно прошагал мимо девушек, одетых в древнеримские платья, столов с едой и промоутеров, призывавших кандидата в мэры Москвы принять участие в игре «сандалии Гермеса».
«Безобразие это все, тут громкость вдвое выше дозволенной по закону», — возмущался Митрохин.
Козловский все так же плелся в хвосте колонны проверяющих.
Под конец, сфотографировавшись в кресле-мешке на одном из VIP-пляжей, Митрохин отправился на встречу с избирателями. (К слову, чем более VIP становился очередной проверяемый кандидатом пляж, тем менее охотно его посетители брали у Митрохина листовки.)
Около полусотни человек, в основном пенсионеры, охотно кивали словам Митрохина о том, что он наведет порядок в Серебряном Бору, изменит градостроительную и дорожную политику Москвы. Другие граждане в это время кричали на Козловского, требуя избавить парк и от плитки, и от гранитной крошки, от которой, по мнению жителей, гибнут деревья. Козловский пытался отбиваться, но вскоре погрузился в спасительный разговор по телефону.
Митрохин в это время предложил избирателям задавать вопросы.
«Что будете делать с нудистским пляжем? — неожиданно завелись пенсионеры. — Это же нездоровые люди, они тут голыми по лесу бегают».
Митрохин сперва пытался предложить решать этот вопрос на публичных слушаниях, чтобы нудисты тоже имели право голоса, но в итоге поддался на убеждения общественности, что нудизм — это нарушение норм морали и пусть такой пляж будет не в Серебряном Бору.
За неожиданно нравственным началом последовал блок вопросов про пенсии, льготы, капитальный ремонт, мигрантов, экологию. Митрохин излагал свою программу (подробно с ней можно ознакомиться здесь), обещал увеличить прожиточный минимум и надбавки к пенсии, избавить парки от коммерции, посадить в тюрьму организаторов нелегальной миграции, сделать капитальный ремонт прозрачным для всех.
— А если особняк в центре незаконно грузины захватили? — прозвучал неожиданный вопрос от пожилого мужчины.
— Если незаконно — надо выселять, — ответил Митрохин.
За все время встречи, продолжавшейся чуть больше часа, о большой политике или собственно о политике не было задано ни одного вопроса.
