Ню всегда был редким жанром в советском искусстве. С одной стороны, обязательным для классического живописца — ведь советская власть тяготела к строгим рамкам классицизма. С другой стороны: ну стыдно же, граждане! Да вы сами поглядите, на что там смотреть? «Прав парторг, омерзительное зрелище!» Чистая порнография. Настоящие Афродиты и Аполлоны редко шли на тяжелую и плохо оплачиваемую работу натурщиков. Поэтому во времена Карла Брюллова натурщицами, как правило, были девушки веселого поведения, а при советской власти — кто придется, голод не тетка.

Немолодые женщины трудной судьбы — доярки, продавщицы, уборщицы — давали понять зрителю, что они с художником не баловством занимались, а честно стояли, сидели и лежали по восемь часов кряду, закоченев в неловких позах, как застывшие в вечной мерзлоте мамонты.

###04###Еще во время короткой сексуальной свободы двадцатых годов, когда на ниве эротического просвещения действовала Александра Коллонтай, проповедовавшая «стакан воды», «любовь пчел трудовых» и другие приятные для молодежи доктрины, художники могли кое-что себе позволить. Однако наступившие тридцатые дали понять советским людям, что с развратом покончено, и с этих пор нужно тратить всю энергию на построение социализма.

Кроме академического рисунка, у советского живописца не стало благовидных поводов изображать наготу. До исторического материализма художников выручала библейская тематика, но советский строй велел гражданам быть атеистами. Поэтому, изображая Адама с Евой, можно было схлопотать не только за порнографию, но и за религиозную агитацию.

Героическая нагота советских физкультурников допускалась, но лишь прикрытая армейскими трусами, майками и лифчиками. Даже «классицизм» Третьего рейха позволял своим художникам больше обнаженки на квадратный метр полотна.

Поэтому ню в основном писались в стол, как учебные штудии, редко — «для дома, для семьи». На выставке есть литографии с рисунков русских классиков — Бруни, Брюллова, Кипренского, Иванова, — изображающих обнаженных мужчин. Альбом с рисунками был издан крошечным тиражом в 30-е годы издательством «Советских художник» в качестве учебного пособия для художественных школ и вузов. Как и дореволюционные, советские академические рисунки навеяны античностью и библейской тематикой — там эротичные изгибы святого Себастьяна, тут литая мышца мужиковатого Геракла... Голых мужчин на выставке вообще больше, чем женщин, что оставляет простор для домыслов: то ли с натурщиками в то время было получше, чем с натурщицами, то ли мужскую наготу полагали более приличной, то ли статьи за гомосексуализм в ту пору боялись не слишком.

###01###Художникам, впрочем, было полегче, чем фотографам. С фотографическими ню боролись нещадно. За невиннейших обнаженных в куртуазной дымке Александра Гринберга после выставки «Мастера российской фотографии» в 1935 году отправили «распространять порнографию» на Колыму.

Нервное отношение общества к обнаженке воздействовало и на само творчество художников. Если ню в сравнении с официальными жанрами — это подсознание искусства, то выглядит оно довольно искореженным. Действительно гармоничной наготы на выставке немного. Среди купальщиц и копьеметательниц самой симпатичной моделью оказалась живая девушка, лежавшая в уголке на одеяле. Девушку рисуют, пишут и фотографируют все желающие. Посмотрите, может, она до сих пор там лежит?

Большая Дорогомиловская, дом 14
Галерея советской живописи
Выставка «Долой стыд»