Я, конечно, ненавижу свою Родину, потому что в ней морозы двадцать градусов без снега и президент на букву «П». Больше Родины я ненавижу только футбол, потому что это потная игра, ничуть не пробуждающая в человеке высоких чувств, а лишь разжигающая низменные инстинкты. Однако же, когда выясняется, что на ненавидимой мною Родине не будет ненавидимого мною европейского чемпионата по футболу, я искренне огорчаюсь и даже обсуждаю это обстоятельство с приятелями, ненавидящими Родину и футбол едва ли не больше моего.

Чудно все-таки устроена душа патриота. Казалось бы, следовало мне радоваться неудаче родной страны на международной арене, чтобы страна эта побыстрее перестала дурить, притворяться великой державой и петь государственный гимн. Я-то с младых ногтей на музыку гимна Советского Союза имею обыкновение петь песню «Сползает по крыше старик Козлодоев», и вот ведь на – не будет чемпионата Европы по футболу в Москве и еще 7 городах страны – горе какое!

Странным образом всякий раз, когда иностранец, поговоривший со мною вчера про Россию на иностранном языке, сегодня в компании друзей иностранцев повторяет мои вчерашние слова, мне становится обидно. Я же ему вчера рассказывал, как футбольные болельщики разгромили Манежную площадь, а он, сволочь, что себе позволяет? Он же, гад, рассказывает, как футбольные болельщики разгромили Манежную площадь. Я ему как другу рассказал страшную историю про утонувшую подводную лодку, а он с сытым цинизмом довольного жизнью бюргера рассказывает теперь нашу страшную историю про утонувшую подводную лодку, и ему не совестно. Я вчера от чистого сердца, приняв эту иностранную суку за друга, рассказывал ему, какой никудышный у нас избрался президент, а он сегодня ничтоже сумняшеся ругает нашего президента, главу государства, между прочим, и верховного главнокомандующего. Стыдно должно быть.

Если бы европейский футбольный чемпионат приехал в Россию, я бы плевался ядовитой слюной. Дескать, своих придурков нам мало! Дескать, как от нас в Англию – так едет дирижер Владимир Ашкенази, а как от них к нам – так сорок автобусов футбольных болельщиков.

Но вот европейского чемпионата в Москве и, например, Самаре или Казани, не будет, и я думаю – жаль. Приехали бы люди, всерьез до сих пор полагающие про медведей, разгуливающих по Красной площади, приехали бы и увидели, что страна наша населена такими же балбесами, как и они сами. Так же пьем пиво до разрыва мочевого пузыря, так же по морде дать можем, так же кричим «оле-оле». Нормальные, в общем, ребята. Фонари на улице горят. Хот-догами торгуют. Хот-доги, конечно, отравленные, но не более отравленные, чем в Англии. Горчица там, кетчуп, девушки с шоколадным загаром, изучение иностранного языка начинающие со словосочетания «мальтипл оргазм». Казалось бы, зачем мне все это, если хот-догов я не ем, кетчуп видеть не могу, а девушками с шоколадным оргазмом брезгую? Но зачем-то нужно.

Со мной самим была такая этнографическая революция в южноафриканских черных пригородах Йоханнесбурга. Мне сказали, что ни в коем случае нельзя заходить в кварталы Александра и Соуэто, а я зашел. А там жизнь. Тоже люди, только черные. Злые, добрые, умные, глупые. Какие-то, в общем, люди, влюбляются, детей рожают, умирают, плачут. Многие, правда, не работают совершенно, но зато другие за них пашут, не разгибая спины, ибо согбенному легче уклоняться от налогов. Хотели ограбить, но владелец бензоколонки и пожилая домохозяйка заступились за меня, пожурив молодых грабителей. Жизнь какая-то, одним словом, про которую белое меньшинство в мире знает только, что нельзя в нее заходить и нельзя на нее смотреть. А я посмотрел. И всякий южно-африканский человек, если случится ему прочесть мои строки, обидится: наверное, точно так же, как я обижаюсь на иностранца, разговаривающего про мою жизнь.

Дело, наверное, в том, что, ругая свою страну, мы, русские патриоты, понимаем все же, что вот такая она страна все же какая-то. А когда мы ругаем народ, то имеем в виду, что по-хорошему пора бы уже этому народу дождаться счастья, не по заслугам, а по безграничной милости Господа, само существование которого идеологически противоречит экономической модели неолиберализма.

Не понимаете? Ну это все равно как может же любящий муж обозвать любимую жену матерью-кукушкой за то, что сам никогда не нянчит детей. Но если посторонний человек вдруг скажет: «Что-то жена у тебя какая-то мать-кукушка», то всякий приличный человек обязан немедленно наварить обидчику в самую харю и никогда больше не пускать его на порог.